1424
0
Елисеев Никита

Снег и свет

Снег пошел еще гуще. Он почти рифмуется со светом. От снега светлее, уютнее, пушистее. Ничего хуже нет бесснежной зимы, особенно здесь, в Петербурге. И так-то темень, а тут хоть снег эту темень высвечивает. И за город можно съездить. Рощи уже не голы, а опушены снегом, будто светом. Хорошо. Что бы такое же почитать — пушистое, пусть и холодное, но уютное?

Ретро

 

Таинственный писатель: Антон Чиж. Ничего толком о нем не известно, даже после интервью, которое он дал. И фотография на «спинке» обложки его последнего детектива «Машина страха» — не его, не надейтесь. Петербург — город подпольщиков и конспираторов. Б. Акунин и года не продержался, вскрылся, а кто такие Фигль-Мигль и Антон Чиж, живущие в нашем городе, по сию пору никто не знает. Ладно бы Фигль-Мигль — эссеист, к массовой литературе никаким боком, но Антон Чиж — автор популярных ретро-детективов про гения сыска Романа Ванзарова и его друга, криминалиста Аполлона Лебедева, создателя бодрящего алкогольного коктейля «Слеза жандарма», — а что за чижик про них песни поет, неизвестно. Я долго не мог собраться взять его книгу. Думал: зачем? Если уже есть Б. Акунин… Будет тех же щей, да пожиже влей. Насчет щей я не ошибся, но они погуще, получше. Поинтереснее. Вообще-то, создатель жанра ретро-детектива в России — не Б. Акунин, а питерский очень хороший писатель Леонид Юзефович. Это он первым начал писать про дореволюционного сыщика, и его романы имели некоторый успех. Но… «дорогу делает не первый, дорогу делает второй…» Серии романов про Фандорина и даже серия романов про Варзарина прозвучали громче. Юзефович — профессиональный историк. Знание фактов крепко держит его воображение. Ни Б. Акунин, ни Антон Чиж историками не являются. Они многое знают про историю, еще больше не знают — это очень помогает воображению и ностальгии по тем давно прошедшим, уютным временам: дамы в длинных платьях, господа в цилиндрах, и все так вежевато и пристойно, не то что сейчас. Главная эмоция ретро-детектива — реставрационная ностальгия. И у Б. Акунина, и у Антона Чижа ностальгия по дореволюционным временам — главный мотор повествования. Она очень в масть нашему реставрационному времени, когда аж с высоких трибун, не обинуясь, говорят: «Наш идеал — империя Александра III и Николая II». Иное дело, что этот мотор работает в удивительную сторону. Читаючи «Машину страха» или «Турецкий гамбит», реципиент понимает или чувствует: да вот никогда нынешним не возродить «как-раньше». Рылом не вышли. Хоть в корсет затянутся, хоть сто цилиндров на себя напялят, — машкерад, не более. Ни обходительности, ни вкуса, ни-че-го, кроме власти и денег. А это далеко не все. Следует учитывать, когда читаешь прелестный, уютный, смешной ретро-детектив вроде «Машины страха» Антона Чижа, что это ни в коем случае не исторические повествования. Другой жанр, фэнтези, кукольное представление. Всего этого не было, потому что просто не могло быть, но до чего уютно, до чего мило, до чего захватывающе!

 

Антон Чиж. Машина страха. — М., Эксмо, 2020 — 416 с.

 

Впервые на русском

 

Был в Ленинграде, потом в Петербурге замечательный человек, Михаил Яснов. Был и остается, и не только в Петербурге — в русской культуре. Своими стихами, детскими и взрослыми, своими переводами. В детскую литературу и переводы его загнала необходимость, нужда советского времени. Что делать профессиональному литератору, если его не печатают? Перевод, детская литература. Из этой нужды Михаил Яснов сделал добродетель. Он так много хорошего сделал и в детской литературе и в переводах, что заслужил… памятника, то есть — благодарной памяти. Роман великого французского поэта, поляка по происхождению, Гийома Аполлинера (Вильгельма Костровицкого) «Конец Вавилона» (1914, однако, год) — последняя переводческая работа Яснова и первая публикация классика французской литературы на русском языке. Больше ста лет прошло. Роман — исторический. Времена поздней Римской империи. Город, который в будущем станет Парижем, еще носит латинское имя Лютеция, что в переводе означает Болотинск или Грязнульск. Роман такой же веселый и уютный, что и «Машина страха» Антона Чижа. Плохо знаю историю Римской империи, но подозреваю, что Гийом Аполлинер накануне Первой мировой, в которой участвовал, был тяжело ранен и умер спустя некоторое время от последствий ранения, сочинил такое же фэнтези со смешными и обаятельными героями, какое сочинил и Антон Чиж. Накануне чего-то грозного, рокового всегда хочется сочинить что-нибудь… пушистое. Прелестное чтение, смею вас заверить.

 

Аполлинер Гийом. Конец Вавилона. Пер. с фр., пред. и коммент. Михаила Яснова. — СПб., Лимбус Пресс, 2021 — 224 с.

 

Копьетряс

 

Ни за что бы не взял книжку о Шекспире (Копьетрясе, согласно верному переводу фамилии) с заглавием «Театр зависти». Сводить все богатство чувств великого драматурга к зависти — несомненное упрощенчество (редукционизм). Но на одном из своих концертов (каковой был и замечательной лекцией о любви в поэзии) чрезвычайно уважаемый и почитаемый мной Псой Короленко обмолвился: мол, самый его любимый философ — Рене Жирар. После такой рекомендации как не купить книжку этого философа, даже если на ней будет написано: «Театр надежды. Уильям Шекспир» или «Театр классовой борьбы. Он же». Купил — и не пожалел. Название — не более чем шикарная приманка. Анализ чуть ли не всех пьес Шекспира, его сонетов и поэмы к одной только зависти очевиднейшим образом не сводится, а вот к скудно знаемой жизни Шекспира сводится. Сор, из которого выросли великие пьесы, более чем интересен. Лучшие главы посвящены «Гамлету». Истоком для рассуждений о «Гамлете» (да и вообще о Шекспире) для Рене Жирара послужила «лекция» о драматурге, которую прочел своим оппонентам Стивен Дедал в романе Джеймса Джойса «Улисс». И это прекрасно.

 

Жирар Рене Театр зависти. Уильям Шекспир. Пер. с англ. С. Панич, С. Мартьянова под ред. А. Лукьянова. —  М., ББИ, 2021 — 515 с.        

если понравилась статья - поделитесь: