Знаменитое определение Хемингуэя давно уже стало банальностью. Но Виктор Некрасов и не стремится соригинальничать, хотя не скрывает с усмешкой, что правильнее было назвать очерк, давший название всей книге, иначе: «Праздник, подаренный мне партией и правительством». Но сейчас эти тонкости не так и важны. Важна возможность сравнить то, что написал Некрасов о Франции и Италии в бытность свою сов-писом (1960-е годы), и то, каким он видел Париж уже в эмиграции, в 1970–80-х. Сравнение обнаруживает, что в первом случае автору удалось-таки не слукавить, но дорогой ценой и, понятное дело, на свобо-де — в радиопередачах и статьях — рассказ получался  живей, ярче и интересней. Что и требовалось доказать.

Не уверен, что нынешние молодые читатели оценят эту охоту за очевидностью. Легко передвигающимся по миру людям трудно понять, почему опубликованные в «Новом мире» путевые очерки вызвали недовольство самого Хрущева, а автор был назван одним из холуев-критиков «туристом с тросточкой». За что, спрашивается? Да за то, что даже в сдержанном, порой бесстрастном, а иногда и критичном повествовании о Париже и прочих заграницах проскакивало у него праздничное настроение. А дозволенного ихним хемингуэям нашим некрасовым — низззя...