2280
0
Елисеев Никита

Володарская-Сергиево

А мне нравится ее советское название - Володарская. Может, потому, что мне очень нравится Володарский. «Американский рабочий Володарский», –так он представился наркому просвещения Анатолию Васильевичу Луначарскому. Комиссар печати, пропаганды и агитации Союза коммун Северной области, по-нынешнему Ленинградской области.

Домашний круг

Американский рабочий

Раньше я ездил на дачу на электричке по Балтийской железной дороге, видел эту станцию в мутное окно вагона. Видел я кирпичную заколоченную приземистую церковь в псевдо-русском стиле времен Александра III. Убогое подражание самой удивительной церкви мира, собору Василия Блаженного в Москве. Теофиль Готье аж две страницы восторгов посвятил этому храму. При Александре III пытались повторить успех, но дважды в одну и ту же реку войти нельзя. Получилось внешне вроде то же, а вовсе и не то. Полетность, убедительная пышность, удивительная монументальность, соединенная с не менее удивительной игрушечностью, что ли, уходили, а приходила тупая кирпичная приземистость. В общем, смотрел я на эту церковь и пивной ларек, стоящий рядом, и думал о В. Володарском.

Мне повезло. Я работал (да и сейчас работаю) в Публичке. Выполнял какой-то запрос. И перелистывал не-советские (чтобы не сказать антисоветские) газеты весны - лета 1918 года. Сотруднику Публички, выполняющему официальный запрос, это было можно. Всем прочим - только с серьезной бумагой. Разрыв шаблона мог произойти. Пока комиссаром печати был Володарский и пока еще действовала инерция его руководства, в газетах, часто менявших названия, печатались такие фельетоны, ну, скажем, на только что подписанный Брестский мир, что ой-е-ей.

Володарский закрывал газеты по суду. Сам выступал на судах с яркими речами. Потом газеты открывались под другими названиями и по новой несли узурпаторов и безответственных социальных экспериментаторов. 20 июня 1918 года Володарского убили. Кто убил и почему, до сих пор толком неизвестно. Он ехал на митинг. К нему подошел некто и выстрелил. И ушел. На процессе эсеров 1922 года боевик Семенов рассказал, что покушение организовали эсеры и что стрелял в Володарского рабочий Козлов. Рабочего Козлова не обнаружили.

Семенова осудили условно и отправили отдыхать в санаторий. На бухаринском процессе 1938 года он рассказывал, что Козлов действовал с подачи эсеров и лично Николая Ивановича Бухарина. Ценность таких показаний равна нулю. Правда, после этого процесса Семенов отправился на Колыму.

Все это я узнал много позднее того времени, когда листал старые газеты. Нашел в них статью Куприна «К убийству Володарского. У могилы» в газете «Эра». Даже на клочке бумаги кое-что выписал, в частности, № 11 за 1918 год: «Умер Володарский. … Царская цензура, кромсая, уродуя и умертвляя живое слово, совершала свою омерзительную деятельность из-за угла, злорадно, втихомолку... Володарский, ведя войны с оппозицией, выступал ее публичным обвинителем, не имея в виду личных целей. Он весь был во власти горевшей в нем идеи. Он твердо верил в то, что на его стороне - огромная и светлая правда...».

Жалко, дальше поленился выписывать или клочок бумаги затерялся. А в Интернете нет всей статьи. Только вот этот отрывочек, процитированный и в советской книге про Куприна 1978 года. А дальше-то шло самое интересное. Он рассуждал, что убивать такого противника сторонникам свободы печати и свободы слова было не с руки. Не наш это стиль - убивать таких противников. А как там в Древнем Риме говорили: Qui podest? Кому выгодно? А выгодно тем, кто после этого убийства, шедшего внахлест с убийством Урицкого и покушением на Ленина, развернет «массовидный красный террор» и на пост комиссара печати посадит товарища, который речей публичных разводить не будет. Просто закроет – и все. И ту же газету под другим названием выпускать не позволит. Что и случилось в скором времени.

Каратель и воздухоплаватель

Теперь станция называется Сергиево. По просьбам трудящихся (извините, прихожан) восстановили прежнее имя. Теперь я чаще езжу на дачу на маршрутке по Петергофскому шоссе, или друзья подбрасывают на личном авто. Порой торчу в пробке в Сергиево, напротив милицейского училища и мужского монастыря, напротив Сергиевой Приморской пустыни. Вот не знаю, выселили будущих полицейских из пустыни или они по сию пору делят с монахами площади и помещения.

Создателю анархизма Мишелю Бакунину, автору разоблачительного памфлета «Бог и государство», такое соседство понравилось бы. И крайнему консерватору Жозефу де Местру тоже пришлось бы по душе. В своем эссе «Палач» он четко объяснял: человеческое общество держится на трех столпах – священник, полицейский, палач. Палач, по мнению де Местра – самый презираемый, но и самый необходимый столп общества.

Сергиева Приморская пустынь - едва ли не самый старый монастырь в Ленинградской области. Открыт в 1734 году. Здесь начинал монастырское служение Герман Аляскинский, позднее служивший на Аляске и крестивший алеутов. Настоятелем этой обители был Игнатий (Брянчанинов), известный богослов и проповедник. В 1931 году монастырь закрыли. Сначала здесь была детская трудовая колония «Труд», потом Школа переподготовки начсостава военизированной охраны промышленности ВСНХ СССР им. Куйбышева, с начала 1960-х годов - Специальная средняя школа милиции. Вот об эту-то пору и принялись взрывать сохранившиеся еще храмы и закатывать под асфальт могилы монастырского кладбища.

Между прочим, там много интересных людей похоронено. Например, архитектор Штакеншнейдер, генерал-губернатор Петербурга Александр Аркадьевич Суворов. Внук Суворова, тот самый, кому посвящена эпиграмма Федора Тютчева: «Гуманный внук воинственного деда, простите нам, наш симпатичный князь, что русского честим мы людоеда, мы, русские, Европы не спросясь». Александр Суворов отказался подписать поздравительный адрес генералу Муравьеву, прибывшему после подавления польского восстания 1863 года в Петербург. Мол, дед в 1794-м сотнями людей не вешал и семьями в Сибирь не высылал. Нельзя сказать, что был очень уж гуманен, но все же был солдатом, а не карателем.

Но мне, покуда я гляжу на надвратную церковь и покуда читаю две надписи у двух калиток по обе стороны запертых ворот «Специальная средняя школа милиции» и «Сергиева Приморская пустынь», вспоминается иная могила, закатанная здесь милицейским начальством под асфальт, - Антона Степановича Апраксина. Человека, плотно поместившегося в российской истории. Может быть, вот именно так внук итальянского дипломата Антонио Серра да-Каприола поместиться в русскую историю и не хотел. Это как бы даже и не поместиться получается, а вляпаться так, что не отмоешься.

Нельзя сказать, что не пытался отмыться. Был одним из самых щедрых благотворителей Санкт-Петербурга. Построил театр, который до сих пор  действует. Ныне это Большой драматический театр им. Г. А. Товстоногова.

Он еще был и первым российским воздухоплавателем, организовывал полеты на аэростатах и сам летал в корзинах воздушных шаров. Книжки писал про воздухоплавание. Но не этим все его запомнили. А тем, что 12 апреля 1861 года отдал приказ стрелять в тысячную толпу крестьян, которым местный грамотей Антон Петров по-своему растолковал Манифест об отмене крепостного права. Мол, братцы, вся земля – наша. И воля наша, и земля. Почти сто человек убил, перепорол немерено.

Вот так и влип в историю. И теперь уже не воздухоплаватель, не благотворитель, не основатель театра со славной историей, а каратель. Может, он потому и в воздух так хотел подняться, что хреново ему было на земле, роющей глубокие окопы и могилы.

А потом маршрутка трогается с места, и из виду пропадает надвратная церковь Сергиевой Приморской пустыни, на бывшем кладбище которой закатана под асфальт могила графа Антона Степановича Апраксина.

если понравилась статья - поделитесь:

октябрь 2015

Спорт: адреналин
Новости компаний