Конец июля; жизнь возможна только в режиме коротких перебежек — от кондиционера до вентилятора и обратно.
Асфальт плавится — полбеды, вот когда мозги стекают, как часы у Сальвадора Дали… Все время кажется, что упускаешь важное. Не сфокусироваться, как на мерцающем пятнышке
в поле зрения («слепом пятне»): где-то сбоку, но попытаешься увидеть — ускользает.
Я уже пытался в предыдущих колонках сформулировать это смутное чувство: что-то копится понемногу, грозя вот-вот перейти в новое качество. А что копится и куда переходит — не поймать.
Коллега Дмитрий Губин процитировал меня в своей «огоньковской» статье («Соседская страна»). Из довольно длинного нашего разговора он выудил мысль о том, что в садоводствах и дачных поселках складывается новый тип отношений: соседские договоренности с минимальной зависимостью от внешней власти. По электричеству, газу, дорогам, режиму охраны и прочему.
Ну, наверное.
Само ощущение довольно непривычное: мне, оказывается, куда комфортнее ощущать себя автором, а не персонажем. Наблюдателем, а не действующим лицом.
Вокруг вообще происходит смена ролей.
В деревне Сагра локальный конфликт с мордобоем перерос
в принцип территориальной самообороны. Десяток сельчан
с двумя стволами не пустили в деревню машины с бандитами. То есть граждане выполнили функции МВД и присвоили себе государственную «монополию на насилие». И за неделю слово «Сагра» из имени собственного стало нарицательным.
В Токсово экологи и активисты движения «В защиту озер» выиграли несколько дел, но так и не дождались, чтобы судебные решения были выполнены. И, вооружившись кусачками и про-
чим металлорежущим инструментом, упразднили незаконные заборы явочным порядком.
Не сказать, чтобы вот такая «демократия прямого действия» была мне так уж симпатична. Потому что в предельном своем развитии она предусматривает и «комитеты бдительности»,
и «суды линча», а чаще всего — просто право сильного. Как описано в многочисленных вестернах, в период покорения Запада собственность была обусловлена не законом и не бумагами с печатью, а способностью человека удержать и защитить имущество, которое он считает своим. (В нашем случае — спустить собак на съемочную группу и на экологов, а потом еще «решить вопросы» в суде.)
Но если государевы люди в первую голову озабочены не выполнением предписанных функций, а сохранностью доходного места, — значит, эти функции возьмет на себя кто-то другой. Что уже давно и происходит: в образовании, в медицине, в сфере борьбы с наркоторговлей…
Конечно, получается, что мы платим дважды. Сначала налоги,  а потом, при нужде, врачу, репетитору и пр. Поэтому аккуратная уплата налогов рассматривается согражданами (включая
и большинство правоохранителей) не как признак гражданской добродетели, а как симптом умственной неполноценности.
Копятся отдельные черточки, подробности и эпизоды. Пока они еще не кристаллизуются, не складываются в целое. Помните, может быть, — классе в третьем были в ходу картинки-загадки: «Найди охотника» и тому подобное. А позднее — «обманки»:
то ли белая ваза, то ли два черных профиля. Барышня у зеркала превращается в череп… Самый мучительный миг: ты вроде бы знаешь, что второе (основное!) изображение где-то здесь,
но чтобы его увидеть, сознательного усилия недостаточно.
Если я реален, то «Народный фронт» — иллюзия. И наоборот.
Не застрять бы только в этом промежутке, в затянувшейся смене ролей и форматов.