Археологический раскоп

Некая преамбула. Жил-был молодой ученый, физик. В юности прочел «Люди. Годы. Жизнь» Ильи Эренбурга. И мир культуры, истории предстал перед ним интересным, захватывающим, как у Бло-
ка, «закутанным в цветной туман». После чего помимо основной профессии физик стал заниматься развернутым комментарием к мемуарам Эренбурга. Этот ученый — Борис Фрезинский. У него вышло довольно много книг по интересующей его теме. Недавно был издан еще один сборник статей — «Наш жестокий ХХ век». Чтение увлекательное. Получается, что Илья Эренбург — это не просто прекрасный поэт, не просто автор одной из лучших сатирических книг ХХ века («Хулио Хуренито» — не читали? Прочтите обязательно…), не просто «гениальный журналист» (определение Владимира Набокова). Это археологический раскоп со множеством слоев, ответвлений. Тут тебе и большевистская эмиграция, и парижский авангард, и неокатолики начала ХХ века Макс Жакоб и Шарль Пеги, и эсеровский террорист Савинков, и «правый уклонист» Бухарин, и великий художник Пикассо, и скромная учительница литературы из Ярославля Ядвига Соммер… И от каждого из героев тянется ниточка к другим. Если берем Пикассо и давнюю с ним дружбу Эренбурга, то вытягивается история, как Эренбург пробивал в печать книгу о Пикассо на русском языке. И как тут минуешь одного из соавторов этой книги — Андрея Синявского, еще не разоблаченного «двурушника» Абрама Терца. Пишешь, допустим, о поездке Эренбурга в Польшу 1928 года, обнаруживаешь издевательский отзыв на нее в ленинградской «Красной газете», подписанный «Ю. Райтнер». Начинаешь выяснять, кто такой. И оказывается — Юлия Райтнер. Поэтесса. Первый и последний ее сборник «Вериги» вышел в Харькове в 1919-м. Одно стихотворение из него было напечатано в эмигрантском журнале как стихотворение Ахматовой. Кроме того, Юлия Райтнер — первая переводчица «Короля Матиуша Первого» Януша Корчака на русский язык. Расстреляна в 1937 году.
Это всего один сюжет из новой книги Бориса Фрезинского, а их там не счесть, так что лучше прочтите сами.
 

Наш жестокий ХХ век.
Фрезинский Б. —
М.: Аграф, 2016.

Адвокатская речь

Если бы Алексей Максимович Пешков (Максим Горький) знал, какие книжки будут издаваться в возрожденной им павленковской серии «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ), он бы сильно удивился. По-моему, серию пора уже переименовать в ЖЗМ — «Жизнь замечательных мерзавцев», или ЖЗБ — «Жизнь замечательных женщин». В этой серии вышла биография самого знаменитого провокатора всех времен и народов — Азефа. Руководитель Боевой организации эсеров, он организовывал покушения на царских сановников и сдавал исполнителей терактов охранке. Двойной профит: у террористов — удавшееся покушение, у полицейских — раскрываемость преступлений. И у тех,
и у других Азеф — уважаемый человек. В конце концов его разоблачили, но и тут сумел выскользнуть. Тихо жилв Берлине с любимой дамой, каковую в письмах именовал «мамочкой», умело играл на бирже.
Биографию этой гадины написал Валерий Шубинский, петербургский поэт, великолепный знаток литературы и истории. Есть одна особенность у Валерия Шубинского: он любит своих героев. Поэтому жизнеописание провокатора и убийцы выполнено в жанре адвокатской речи. Дескать, господа присяжные заседатели! Взгляните на моего подзащитного! Вдумайтесь! Он родился в бедной семье; уродливые социальные условия полуфеодального общества заставили его пойти по этой дорожке. Но, заметьте, исток его преступной деятельности был благороден. Он хотел остановить терроризм. И экстремизм. Результат оглушает. Так Азеф выглядит еще гаже.

Азеф.
Шубинский В. —
М.: Молодая
гвардия, 2016.

Исповедь мерзавца

Как-то не обращаем мы внимания на толстые литературные журналы. И зря.
Я недавно пролистал журнал «Знамя», наткнулся на некий текст, начал читать и влип. «Хорошая проза должна тянуть, как мотор», — говорил лучший русский редактор ХХ века Александр Твардовский. Так вот: триллер Саши Филипенко «Травля» тянет, как хороший мотор. И это тем более удивительно, что с самого начала ясен финал. Читать… зябко, тем паче что основная сюжетная линия — исповедь «шестерки», организовавшего травлю журналиста. Исповедь мерзавца. А это важно. Новая общественная формация создает нового человека. Ведь это хлеб русской литературы — описывать невиданный прежде тип негодяя. На сей раз — сентиментального душегуба. Размазывая по чисто выбритым мордасам слезы, хорошо упакованная дрянь рассказывает младшему брату, как он дошел до жизни такой… Получается убедительно и убийственно для страдальца.

Травля.
Филипенко С. —
Знамя. — 2016. —
№ 2. — С. 9–87.