Щепки

А если уж брать героя этой книги, то анекдотичности ему не занимать. Георгий Аполлонович Гапон. Самый фантастический персонаж русской истории, которая, вообще-то, переполнена фантастическими персонажами. Его биографию написал петербургский поэт и эссеист Валерий Шубинский. Автор первой биографии Владислава Ходасевича, биографии Хармса. Теперь – Гапон. Девиз Шубинского – «Без гнева и пристрастия». Только факты. Минимум эмоций. Результат – изумительный. Шубинский описывает людей, которые рвутся делать историю, будь то эсер Рутенберг, сначала друг Гапона, потом его убийца, потом мелиоратор и строитель электростанций в Израиле, будь то жандармский начальник Зубатов, социал-демократы, Ленин и Плеханов или главный герой повествования, рабочий батюшка Георгий Гапон. Читаешь про этих людей и понимаешь, что они - щепки в потоке истории. И чем более они полагают, что они вожди, тайные или явные, что они знают ход истории, тем более безжалостно и насмешливо волочит их за собой жестоко-ироничная Клио. Интереснее всех изображен Зубатов. Жандарм, которому показалось, что он знает, как справиться с самым опасным врагом самодержавия – революцией. Войти в революцию ее составной частью и умело направлять социальный протест. Вот пусть поп организует профсоюзы, пусть профсоюзы отстаивают права рабочих, а мы, опытные менеджеры, будем умело дозировать протест. Как он мог знать, что забастовка на Путиловском выльется в рабочее шествие, что дядя императора отдаст приказ палить по демонстрантам? Что бы Николаю Александровичу не выйти на балкон Зимнего вместе с попом, любимцем рабочих окраин? Вон уже Вильгельм II (дядя Вилли), не стесняясь заявляет: «Je veux etre un roi des gueux» («Я хочу быть королем бедных»). Но у Николая II были какие-то своеобразные представления о взаимоотношениях с любимым народом. Поговорить с заводским священником, защитившим диссертацию на тему «Правовое положение прихода в греческой и русской православных церквях», он брезговал, а сибирского малограмотного конокрада слушал во все уши. Дело не в нем, дело в трагикомической ситуации: умному жандарму казалось, что он оседлал революцию, а это она оседлала жандарма и поволокла за собой до его самоубийства в феврале 1917-го.
Шубинский В. И. Гапон. – М.: Молодая гвардия, 2014. 

Два друга

Переписываются два очень образованных, очень умных, очень воспитанных, талантливых, либеральных интеллигента. Один – американский, Эдмунд Уилсон, другой – русский, становящийся американским, Владимир Набоков. Подкалывают друг друга, спорят, сообщают о всяких житейских и профессиональных неурядицах, а их с 1940-го по 1971-й у них было немало. 

Мысли их по самым разным поводам интересны - от дуэли в «Евгении Онегине» до «Слова о полку Игореве», от особенностей русского и английского стихосложения до положения русской интеллигенции. Бытовые наблюдения, насмешливые, злые и добрые зарисовки житейских ситуаций. Оба – писатели, и в письмах разминают будущий материал для книг. Читаешь и узнаешь еще не оформленные, но уже намеченные сцены и рассуждения из «Пнина» или «Других берегов». Кроме того, есть в их отношениях некое кви про кво, некая трагикомическая путаница. В большей степени со стороны Эдмунда Уилсона, разумеется, левого американского интеллигента середины ХХ века. Он абсолютно убежден, что переписывается с аполитичным эстетом, далеким от социальных и политических проблем современности. Между тем все ровно наоборот. Набоков (и это видно по письмам) прекрасно разбирался в политических и социальных проблемах, тогда как понимание искусства у него было довольно узким, и здесь-то как раз Уилсон был на коне. Из-за этого Уилсон, к примеру, просто не понял два совершенно замечательных произведения своего друга - «Изобретение Вальса» и «Под знаком незаконнорожденных». Книжка кончается печально. Уилсон и Набоков поссорились. В слишком разных мирах оказались автор всемирно известного бестселлера и левый американский интеллектуал. 

Набоков В., Уилсон Э. Дорогой Пончик. Дорогой Володя: Переписка. 1940-1971. – М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2013. 

Свобода и ее враги

А вот и вторая книга сэра Исайи Берлина. И если уж вы прочли его книгу про Россию и она вам понравилась, то уж том «История свободы: Европа» надо прочесть обязательно. В первой вам был интересен ракурс, любопытна точка зрения, с которой смотрел на известные вам явления Берлин, будь то народническая идеология, историософские взгляды Толстого или анархизм Бакунина. А в этой вы столкнетесь с явлениями, вам или не известными, как жизнь и мысли Жозефа де Местра, или с позабытыми, как история первого и второго Интернационалов. Строго говоря, книга должна была быть названа не «История свободы», а «История свободы и ее врагов», что совершенно закономерно, ибо свобода на то и свобода, чтобы позволять своим врагам жить, писать и думать. Самые яркие статьи в этой книге посвящены врагам свободы. Умным, талантливым, ярким, парадоксальным. 

Прочтите «Историю свободы: Европа», многое из слышанного и читанного вами сейчас узнаете в энергичном первоисточнике, а не в жалком пересказе жалких эпигонов Дугина, Проханова и tutti quanti.
Берлин И. Философия свободы: Европа. – М.: Новое литературное обозрение, 2014.