Индекс счастья и карго-культ

Надо было закрывать финскую визу. Мы выбрали нетривиальный маршрут: от Выборга по Сайменскому каналу. Попутные финны на верхней палубе кораблика деловито накачивались пивом и плавно перешли к хоровому пению в салоне; мимо проплывали невероятные в сдержанном достоинстве пейзажи; раз в полчаса мы утыкались в очередной шлюз и возносились на несколько метров.

Городок Лаппеэнранта был пуст и светел. Аборигены справляли праздник Троицы, позакрывав все магазины. Лишь кое-где попадались группки соотечественников, опечаленных провалом шопинга.

Если смотреть поверхностно, отдельные уголки Петроградки визуально гораздо ближе к Лаппеэнранте, чем к району Ржевка-Пороховые или, не приведи господи, Металлострою.

Однако, как сказал поэт, «хоть похоже на Россию…».

Умники из ООН в 2006 году решили рассчитывать «Индекс счастья на планете» (TheHappy Planet Index). Сначала считали по трем критериям. Первый — субъективная оценка. («Представьте себе "лестницу жизни"; нулевая ступенька — наихудший вариант жизни, десятая — наилучший из возможных. Вы на какой?») Далее — продолжительность жизни и экология. Мы оказались на 167-м месте из 178.

Теперь в моду входит «Индекс лучшей жизни» ((Better Life Index), его рассчитывают с 2011 года, модель придумал нобелевский лауреат Дэниэль Кинеман. Там больше показателей, но смысл тот же, и субъективный момент присутствует. В этом рейтинге Россия оказалась на 31-м месте из 36. А на первом — датчане. Финны тоже неподалеку.

И что теперь? Если меня со всеми потрохами и пожитками переместить в Данию или Финляндию — я сразу стану счастливее? Да нет, конечно. (Кстати, попробуйте перевести последнюю фразу хотя бы на английский. Не говоря уж о датском. Вот то-то.)

И вообще: вы можете представить, чтобы эту манеру — подсчитывать счастье в процентах — придумал бы и ввел кто-то из наших? Маловероятно, не так ли?

Есть, конечно, у экспертов интересные наблюдения. Россияне, например, ни на грош не верят государству. И оно честно платит им тем же.

Но при всей несопоставимости разных национальных устройств и исторического опыта мы склонны завистливо поглядывать на Запад. Нам все почему-то кажется: вот поднатужимся сделать все как у них — и будет нам счастье!

В Меланезии в конце XIX века появился культ карго (от английского cargo cult — поклонение грузу). Островитяне верили, что западные товары созданы духами предков, а белые нечестно ими завладели. (О современном производстве и рыночной экономике у них было весьма приблизительное представление — почти как у нас в середине 80-х.)

Особенное развитие культ карго получил после войны. Одежда, консервы, палатки вдруг появились — и потом так же вдруг исчезли. Вместе с самолетами. Но их нужно было приманить! Из кокосовых пальм и соломы меланезийцы строили точные копии взлетно-посадочных полос и радиовышек. Верующие бормотали в трубки бамбуковых телефонов, маршировали с ветками вместо винтовок и рисовали на теле ордена и надписи «USA».

Магия не сработала. Культ карго постепенно (о, далеко не сразу!) угас.

Вот и нам отчего-то кажется, что если построить дом, посадить в него людей, назвать дом «парламентом», а людей — «депутатами», то немедленно наступит демократия. Такие интересные и важные институты, как «независимый суд» и «выборы», «фондовый рынок» и «полиция» у нас с ними внешне похожи, но наполнены совсем разным содержанием. Копирование терминов только усугубляет путаницу. Это мимикрия, а не родство.

А в одном из амазонских племен индейцы вырезают из дерева кассетные плееры и через них общаются с духами…

Тоже способ. Но какой индекс может вместить умную книжку или теплый вечер? И какой нобелиат способен научить нас наслаждаться этим?

Удачи вам!