Приглашение к немоте

«Весна света переходит в весну воды... Нет времени года, когда человек со своей человеческой душой до такой степени бы зависел от природы в ее стихиях тепла, света, воды...» Михаил Пришвин, из дневника. 1937 год. Как интересно дата меняет текст! Простые строчки видны под другим углом зрения.

Последние года полтора-два написание редакторской колонки превратилось в квест. Причем крайне неприятный. Нет, отвлеченно и про природу, как у Пришвина, — сколько угодно. А вот если вдруг про дороги в садоводствах... Или про шалости правления... Постоянно себя одергиваешь. Сказать, мол, «некоторые председатели воруют» — клевета в адрес неопределенного круга лиц, статья 128.1 УК РФ. Если указать, кто конкретно ворует, хотя бы и со ссылкой на приговор, — «разглашение персональных данных», статья 137. Сообщить, что дольщики долгостроя вышли на митинг, — вообще как бы не экстремизм, статья 282. Заметить, что государство криво и недостаточно поддерживает ИЖС, — «неуважение к власти», статья 319. Привести информацию от «Беллоны» про вырубку леса в Ленобласти — штраф за неуказание статуса иноагента. Про неумеренные дачные аппетиты чиновников — разглашение гостайны. Фоторепортаж из парламента — распространение порнографии.

И так по всему спектру.  

Думаете, если про позитив писать, — получится? Про передовые практики управления садоводством? Или наилучший способ ухода за огородом? Ага. Размечтались. Это называется «просветительская деятельность». Ее теперь можно вести только с разрешения. А у нас, как назло, нет договора с организацией, которую правительство уполномочило этим заниматься.

Вишенка на торте: если у вас, к примеру, на сайте есть форум или возможность комментария — вы обязаны прикрутить к нему специальное оборудование, миллионов за 20–30, чтобы хранить эти дикие крики минимум полгода. Не прикрутили — штраф.

В общем, попытка поделиться с уважаемой публикой собственным мнением о чем-нибудь все больше напоминает прогулку по бережку после массового выезда сограждан на шашлыки. Как ни стерегись, а во что-нибудь да вляпаешься. Или уж надо строго смотреть под ноги, не отвлекаясь по сторонам. Ну, и в чем тогда цимес такой прогулки в закат?

В начале года классные юристы из компании «Качкин и Партнеры» прислали нам инструкцию: как писать, чтобы не подставляться (хотя бы) под обвинения в клевете. Но чуть ли не каждый месяц этот мануал обрастает дополнениями и подробностями. Потому что смысл действий власти вовсе не в том, чтобы установить какие-то новые правила и заставить граждан их соблюдать. Нет, конечно. Во-первых, смысла в них вовсе нет, а есть некий роевой инстинкт. (Хотел написать: «Как у пчел», — но зачем же обижать полезных насекомых?) Во-вторых, безразмерные и предельно расплывчатые правила как раз и нужны, чтобы посадить или оштрафовать можно было любого, по выбору. Ну, вот пенсионерка в Московском районе обозвала ВКонтакте управляющую компанию «гадюшником». И получила приговор по делу о клевете! (Суд счел выражение «гадюшник» — «утверждением о фактах».) За клип «Раммштайна» 10-летней давности — 2,5 года колонии...

Здесь, конечно, все зависит от особенностей ситуации. Не хватит рабсилы на продолжение БАМа — будут чаще сажать. Дефицит денег в бюджете — станут больше штрафовать. Лейтенанту из органов «звездочек» захотелось — значит, будет лепить дела по своему усмотрению. И вообще, как сказал наш национальный лидер, «красные линии» есть, но где они проходят, мы решим сами.

Это, кстати, не только отечественные придумки. На прогрессивном Западе, как выясняется, под запретом и Бродский («Мари, шотландцы все-таки скоты...»), и Пушкин («Потомок негров безобразный...»). Потому что — hate speech, «язык ненависти». И границы дозволенного («красные линии») тоже расползаются до полной безразмерности. Правда, у них пока еще за мнения не сажают, но уже увольняют.

Вот вам, кстати, и ответ: почему такой бешеной популярностью пользуются посты про котиков. Они милые, и это почти безопасно. Если, конечно, не писать: «Вон тот, беленький, мне нравится больше…»

«Листья падают. Сколько ни гляди на дерево, не угадаешь, какому листику лететь вслед за упавшими...» Пришвин, 1937 год.

Поздновато мне переучиваться.