Каменотес-миллионер

У меня есть приятель. Фанатик парко-гуляния. Он исходил все парки, в которые ему довелось попасть. Версальский парк он прошел строго по инструкции Короля-Солнце - Луи XIV. Классицизм, иерархия, субординация. Сначала – в ту аллею, потом вот в эту. А потом к этому фонтану, а затем – в ту беседку.

Вместе с ним я гулял по Баболовскому парку города Пушкина. Честно говоря, утомительное занятие. Но ему нравится. Он-то и продемонстрировал мне Царь-Ванну, высеченную из цельной гранитной глыбы по приказу Екатерины II. Изумительная, надо признать, полусфера. На дне ванны печально скукожились сухие листья. Я, конечно, не преминул посетовать на суровую эксплуатацию труда государственных крестьян. Это ж сколько надо уродоваться, чтобы из огромного камня сделать идеальную половинку шара. А получили ребята – пайку.

Мой приятель усмехнулся и объяснил мою ошибку. Над Царь-Ванной трудилась артель вольнонаемных каменотесов. Выломала глыбу, привезла в Царское Село. А высекал бассейн собственноручно глава этой артели, Самсон Ксенофонтович (или Семенович, здесь мнения расходятся) Суханов. Уродовался он долго – это верно. Но получил за свой труд вовсе не пайку. Он был миллионером, купцом II гильдии. Его портрет нарисовал Тропинин. В Петербурге у него был собственный каменный трехэтажный дом. Так что не надо жалеть Самсона Суханова. Он тяжело работал, зато хорошо зарабатывал.

Деревня, упавшая в город

Более всего я люблю те районы города, в которых начинает казаться, будто деревня упала в город. Коломну, набережную реки Пряжки. Не один я люблю. Когда сюда приезжал американский архитектор Мишель Мосс, так и не построивший новое здание Мариинского театра, то пришел в восторг от трех вещей: шпиля Петропавловки, постамента Медного всадника и Коломны.

Вот и я люблю этот район. Гуляючи по набережной Пряжки, я обратил внимание на самый (по всей видимости) старый дом. Типовая застройка начала XIX века. Канареечный цвет стен, белые колонны, над воротами -  маскарон, львиная морда с удивленно-трагическими вздернутыми бровями. Надо сказать, что из всех типовых, фоновых застроек – «казарменный классицизм» начала российского XIX века самый… Человечный, что ли? Самый спокойный, уютный, приспособленный к размерам человека, если можно так выразиться.

Мне так понравился этот трехэтажный дом, что я зашел в парадную. Тогда еще не было кодовых замков. И был вознагражден за любопытство. Меня поразила лестница. Ступени. Они были из темно-красного гранита. Они были вытесаны на совесть и на века. И – я мог бы поклясться – где-то я видел эту … руку мастера. Эту зеркальную шлифовку камня. Припомнить где я не смог, да и не старался.

Богач-бедняк

Вспомнилось много позже, когда я сидел на месте библиографа, и ко мне подошла читательница, краеведка. Интересовалась она домом № 50 по набережной Пряжки. Впоследствии выяснилось, что я мало чем мог ей помочь. Она и так знала про этот дом и про его владельцев все или почти все. Но какие-то справочники я ей выдал, что-то заказать из фонда посоветовал. Потом припомнил темно-красные ступени, морду и чуть не воскликнул: «Это такой желтый с белыми колоннами? Там еще ступени красивые». Краеведка хмыкнула: «Еще бы не красивые, когда их собственноручно высекал первый владелец дома Самсон Суханов…».

Царь-Ванна вернулась. «А, - сказал я, - миллионер-каменотес…» - «Был миллионером», - ответила краеведка, и я услышал библейскую историю несказанной красоты. Самсон Суханов родился в Архангелородской губернии в 1768 году. Был помором. Ходил на Грумант (Шпицберген). Кстати, когда он обосновался в Петербурге, то самые первые российские фольклористы записывали спетые им песни грумантцев. Обосновался он в Петербурге с 30 лет. Работал в артели своего дяди на строительстве Михайловского (Инженерного) замка. И так хорошо работал, что очень скоро организовал собственную артель.

Гранитные шары на стрелке Васильевского острова - его. «Волхов» и «Нева» у подножья Ростральных колонн - его. Колонны Казанского собора - его и его артели. Постамент Минину в Москве - его. Плутон и Прозерпина у Горного института – его. В 1818 году о нем, миллионере из простых с собственным трехэтажным домом (на Пряжке, правда, но собственным и  трехэтажным!) - написал очерк Свиньин в «Отечественных записках»: «Приключения Самсона Суханова, русского природного ваятеля».

Но Свиньин не знал и не мог знать, что приключения Самсона Суханова не кончились. Самсон взял подряд на постаменты Барклаю и Кутузову у Казанского собора. Постаменты высекли в Карелии, повезли по Ладожскому морю, начался шторм, и постаменты утонули. Самсон размахнулся: раз так, строю на свои деньги. Построил. Влез в долги. Продал дом откупщику Жербину. Продал имущество. Остался нищим. Он рассчитывал, что будут госзаказы. А госзаказы на гранит и известняк, на монументальность и вычурность при Николае Палыче кончились...

Самсон Суханов написал слезное письмо Николаю в 1834 году, мол, вот такие вот мои достижения, а ноне я с голым васером... Безответно. В 1840 году было написано еще одно прошение, на сей раз цесаревичу. И тоже мимо... В общем, просил подаяние бывший помор, бывший каменотес и сказитель у питерских церквей всю свою оставшуюся жизнь...

Несостоявшееся открытие

Меня зацепило имя: Самсон. Библейский богатырь, ставший слабее слабых, под конец-таки обретший былую мощь, чтобы обрушить колонны на врагов. А этот богатырь и мощи былой не обрел, просил милостыню в городе, который он украсил на века. Я спросил у краеведки: «А ведь Пушкин мог знать эту историю? Свиньин в приятелях. И эта история могла его заинтересовать. Пушкин написал стихотворение про Барклая, из-за утонувшего пьедестала которого прогорел Самсон Суханов... Да еще такая тема - два полководца попирают ногами погибшего мужика. И другая - банкротство на взлете... А уж она-то Пушкину ой как была близка в 1830-е... Я так понимаю, что долги его только царь и мог погасить, что он и сделал после дуэли с Дантесом».

«Наверное, Пушкин мог знать, - ответила краеведка, - а почему Вы спрашиваете?» - «Так ведь Самсон Вырин из “Станционного смотрителя” вырисовывается в результате... Почему первый маленький человек в русской литературе – Самсон? Понятное дело, оксюморон, ирония: библейский богатырь – и на тебе почтовой станции диктатор... Все равно как Геракл Почечуйкин... Но возможно и другое эхо: Самсон, построивший колонны и их НЕ обрушивший, вай нот?» - «Нот,- вздохнула краеведка, - потому что разорился Самсон Суханов в 1834 году, а повесть написана в 1830-м». – «Жаль, - вздохнул и я, - очень жаль…».