1734
0
Богачев Георгий

Все в будущем

Мы познакомились с Мишей в начале 2000-х. Группа ЛСР тогда покупала компанию
«Дорстройпроект», и мы приехали в Новую Ладогу осматривать производственную базу. Нас угостили обедом в удивительном помещении с резными стенами и мебелью.
Здесь же присутствовал и автор этой резьбы — здоровый мужик лет пятидесяти, с седеющей головой, широкими рабочими ладонями и удивительными голубыми глазами. Это и был Миша, Михаил Иванович Башаргин.

Миша родился в Китае в семье офицера-фронтовика, а к середине 1950-х семья вернулась домой в Ленинград. После школы Миша какое-то время учился резьбе по дереву у реставраторов в Пушкине, а потом попал в плохую компанию, и его жизнь покатилась по наклонной. Началось с хулиганки, продолжилось грабежами. Миша получил срок, а за ним — еще два. Проведя в местах не столь отдаленных лет десять, он вдруг одумался и «завязал». А на дворе уже был 1990-й год. СССР почти умер, но закон, запрещавший уголовникам селиться ближе 100 километров от столиц, еще действовал. Мишиным 101-м километром стал Подпорожский район, где его приютил директор одного из совхозов.
В один из визитов в Ленинград Миша встретил замечательную девушку Любу, они поженились и уехали к нему в деревню, где у них родился сын. Любина мама, сильная и властная женщина, была
не в восторге от выбора дочери и под предлогом заботы о маленьком внуке забрала Любу с мальчиком к себе. Сначала вроде на время, а потом навсегда. Миша с Любой развелись, и постепенно всякое общение между ними прекратилось.
В колонии Миша развил свой талант резчика и, поселившись в деревне, стал понемногу работать для разных заказчиков. Самостоятельно освоил и живопись, стал писать картины. Как назло, его постоянно преследовали какие-то напасти. Два раза его жилище горело, потом умер его благодетель — директор совхоза. Миша перебрался из Подпорожского района в Волховский, где каким-то образом получил участок в деревне Хамонтово, на высоком берегу реки Сясь. Поскольку его работы по дереву действительно были прекрасны, время от времени появлялись меценаты, которые его поддерживали. В тот момент, когда мы познакомились, Миша числился на какой-то должности в «Дорстройпроекте», в основном занимаясь резьбой для руководителей компании. И получилось, что Миша как бы достался нам в наследство вместе с фирмой.
Мы с ним общались, я кое-что ему заказывал, а потом жизнь разлучила нас на пару лет. Мы снова встретились в 2007-м, чтобы больше уже не расставаться. Миша стал делать для нас разные чудесные вещи. Любую деревяшку он превращал в произведение искусства. Он резал на дереве картины, выпиливал скульптуры из огромных пней, создавал удивительные вазы из капов — наростов на стволах деревьев. Благодаря Мише у нас на даче в Уткино появились прекрасные резные наличники, светильники и панно. Квинтэссенцией того периода стала невероятная беседка из поваленных ветром огромных елей. Мы поставили стволы вверх корнями, и получилась причудливая плетеная крыша.
А потом мы переехали в Гвардейское и позвали Мишу помогать. Тут он почувствовал простор и по-настоящему развернулся. Очень многое на нашей базе отдыха основано на Мишиных идеях. Например, он сделал первый мост через ручей, а к мосту пристроили деревянную дорожку. Это оказалось гениальной идеей для нашего сложного ландшафта, и теперь таких дорожек у нас километры, они стали практически визитной карточкой. Миша расписал витражными красками первые фонари, их уже больше сотни, и узор ни на одном не повторяется.
В плохо говорящем по-русски узбеке Миша увидел способности столяра, преподал ему первые основы мастерства, и сейчас Шухрат у нас абсолютно незаменимый человек, делает уличную
и домашнюю мебель, двери, домики для детей и замечательные поделки.
Миша был значительно старше меня. Однако он сохранил абсолютно детскую непосредственность. Высокий, седой, большой человек, он удивлялся новому, как ребенок, а когда немного выпивал, его голубые глаза загорались настоящим подростковым озорством. Собственные работы были для него чем-то обычным. Зато вещи, в которых не разбирался, например ремонт машины, воспринимал как настоящее чудо. Долго цокал языком, качал головой, восхищался.
Я много раз предлагал Мише переехать к нам в Гвардейское, все-таки возраст, да и веселее вместе. Но он продолжал жить бирюком в своем Хамонтово. И строил свой дом.
Мишин дом стоит того, чтобы рассказать о нем отдельно. Имея отношение к дорожной фирме, Миша «надыбал» где-то камень-плитняк в невероятном количестве. Из этого плитняка он сложил здоровенное строение, успел вставить окна и провести тепло. А потом деньги кончились. Можно было въехать и постепенно доделывать, но Миша хотел, чтобы все было как положено: отделка, мебель, шторы и домашние тапочки. Потому много лет он жил рядом с огромным почти законченным домом в стареньком деревянном вагончике. Наблюдая все это, я продолжал уговаривать Мишу на переезд, а он раз за разом отказывался, бурча что-то невнятное. А как-то раз мы крепко выпили, и Миша поделился сокровенной мечтой. Оказывается, все эти годы он надеялся, что достроит свой большой дом, приедет к сыну и наконец докажет ему, его маме и бабушке, что он, Миша, не никчемный бывший уголовник, а настоящий муж и отец. И они станут жить вместе, или хотя бы сын будет часто
к нему приезжать. Представляете, человек почти 20 лет жил этой мечтой. Мы объединили усилия и через некоторое время закончили отделку жилого второго этажа. Внутрь торжественно запустили кошку (до этого хозяин зорко следил, чтобы она не входила в недостроенный дом), и Миша вселился. У него появились спальня, кабинет и настоящая ванна.
Хмурым мартовским утром в этой ванной его и нашли. Миша не подходил к телефону, и его деревенский приятель заехал посмотреть, что случилось. В свидетельстве о смерти написали про гипертонию и инсульт. Мишу похоронили на другом берегу реки, и с кладбища виден его большой серый дом.
Из всех Мишиных работ мне особенно дорога одна. Как-то я попросил его вырезать панно, какую-нибудь жанровую сцену из деревенской жизни. Идея долго не рождалась, а потом Миша принес репродукцию известной картины Василия Максимова «Все в прошлом». Той, где пожилая барыня со служанкой изображены на фоне запущенной усадьбы. Отличная картина, но больно уж грустная. И Миша изменил сюжет — та же усадьба, тот же самовар, похожая служанка. Только вместо старой барыни — счастливая семья с маленькими детьми. И название очевидное — «Все в будущем». Так мы и стараемся жить. Спасибо тебе, Миша.

если понравилась статья - поделитесь: