1502
0
Елисеев Никита

Воркование голубей

Все засыпано снегом. Разумеется, белым, но каким-то усталым, готовым к исчезновению. Холодно, но солнце греет по-настоящему. И слышно воркование голубей, робкое, но уже страстное, уже весеннее.
Может, ничего радостного в этих звуках нет, может, летучие грязнули жалуются, что лапки мерзнут,
однако радостно. Весна.

Последний

Мне повезло. Пару раз мне довелось беседовать с этим человеком. Он мне понравился. Он был последний из настоящего советского поколения. Он сохранил все лучшее, что было в советском мире, все худшее отринул. Еще и по этой причине я взял первую вышедшую после его смерти книгу. «Чужой дневник» Даниила Гранина. Брал я ее с опаской. Сборник публицистических статей Гранина времен перестройки и постперестройки, а также его советских травелогов. Тот слой поколения, к которому принадлежал Гранин, был (казалось бы) не приспособлен к публицистике. Вышедшие из свирепой войны, из не менее свирепого времени репрессий, эти люди были приучены к осторожности. С таким житейским опытом хорошо получаются художественные произведения. Там начинают работать подтекст и контекст. В публицистике (казалось бы) никаких подтекстов. Хлесткость, если угодно, отмороженность. А вот получилось… Без отмороженности. Получился в самом деле дневник. Да, написанный для других, потому осторожная оглядка воспринимается с пониманием. Бесстыжая откровенность неприглядна. Получилась рентгенограмма души, растущей, освобождающейся. Души, которая постоянно спрашивает своего обладателя: «А правильно ли ты поступал в этом случае или в том?», «А верно ли тогда думал и чувствовал?». И если не правильно и не верно, то почему, по какой причине. Хорошее чтение. Поучительное.
 

Чужой дневник.
Гранин Д. —
М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2018.

 

Первая попытка

С великолепным справочным аппаратом и прекрасными приложениями переиздан дневник (1880–1883) государственного секретаря Государственного совета Российской империи Егора Абрамовича Перетца (1833–1899). Впервые этот важный документ был издан в СССР в 1927 году. В нем с точными датами, с подробной записью бесед (переговоров) рассказано, как люди, проводившие реформы 60-х годов XIX века, уговаривали двух царей, Александра II и Александра III, согласиться на проект графа Лорис-Меликова, то есть дать России начатки конституции и представительного правления. Александра II почти уговорили (да вот тут его и убили). Александра III не уговорили. И все реформаторы были отправлены в отставку. Центральное место в дневнике занимает рассказ о расширенном заседании Госсовета 8 марта 1881 года (спустя неделю после гибели Александра II). Единственное тщательное описание этого судьбоносного события. По сути, стенограмма. Старинная выучка настоящего добросовестного работника госаппарата и понимание того, что произошло, заставили Егора Абрамовича не только все записать, но аж схему начертить, где кто сидел. На этом заседании Лорис-Меликов официально представил свой проект. Большинство было «за». Убедительнее всех говорил «за» военный министр Дмитрий Милютин. Вообще-то стоило прислушаться к человеку, чья деятельность на посту министра позволила русской армии (после крымского-то разгрома) вновь стать одной из самых сильных в Европе. Александр III прислушался к мнению крупного знатока церковного права — Победоносцева. Дневник предваряет большое предисловие, из которого читатель узнает про жизнь и судьбу Егора Абрамовича Перетца, скромного и исполнительного служаки, отправленного в отставку в 1883 году. Он дольше всех из реформаторов 1860-х годов держался на своем посту. Уж больно умело вел заседания и держал стенограммы.

Дневник (1880–1883).   
Перетц Е. —
М., Издательский дом «Дело»,
РАНХиГс, 2018.

Амаркорд

Одна из работниц Публичной библиотеки, руководительница группы Отметки при Генеральном алфавитном каталоге Евгения Ронина написала и издала воспоминания «Полвека
в национальной библиотеке». Я и сам служу в Публичке больше тридцати лет, и вы не представляете, каково это — читать про тех, кого знал, с кем сталкивался в коридорах, чьи слышал шутки, истории, рассуждения, и кто теперь стал историей, благодаря тому, что их вспомнили, зафиксировали, записали! Какая это «горькая и сладостная нить, связывающая тебя с прошлым». Амаркорд, господа-товарищи-граждане, амаркорд! Феллини Евгении Рониной кланялся. И я кланяюсь со словами благодарности: «Спасибо, Евгения Соломоновна, спасибо!»

Полвека в национальной библиотеке
Ронина Е. —
СПб., 2018.

если понравилась статья - поделитесь: