О прошлом

Наше прошлое живо. Невозможно представить, чтобы в Европе до хрипоты спорили о том, тиран или прогрессивный политический деятель Людовик XI. А у нас спорят, тиран или прогрессивный политический деятель Иван Грозный. Значит, Иван Грозный живее всех живых. Поговорим об актуальном российском прошлом.
Великий фильм
Не оправдываясь, сразу напишу: последний фильм Алексея Германа «Трудно быть богом» – фильм великий. Его надо смотреть. Герман строил свой фильм, как строят на секретных заводах какую-нибудь супер-подлодку, долго, мучительно, точно. Его надо смотреть уже хотя бы потому, что это единственный в своем роде артефакт, факт искусства. Режиссер жил со своим фильмом, жил им последние двадцать лет своей жизни. В результате к двум удивительным знаковым экранизациям романов братьев Стругацких («Сталкер» Андрея Тарковского, «Дни затмения» Александра Сокурова) прибавилась третья - «Трудно быть богом» Алексея Германа. Здесь два любопытных факта. Во-первых, три самых интеллектуальных, самых сложных кинохудожника России взялись экранизировать фантастов, авторов популярнейших приключенческих романов. Значит, они понимали мощную интеллектуальную основу с виду лихих, остросюжетных боевиков. Во-вторых (и это самое удивительное), самая страшная, самая мрачная из трех экранизаций – германовская - оказывается формально самой точной. Режиссер ни на йоту не отступил от сюжета романа. Тем поразительнее эффект его фильма. Потому что несмотря на весь ужас человека из гуманистического, цивилизованного общества, попавшего в общество нецивилизованное, бесчеловечное, оказавшегося в положении бессильного бога, книга была и остается… Светлой, что ли? Не знаю, как объяснить это восприятие. Скажем так, роман «Трудно быть богом» хочется перечитывать. Фильм посмотреть еще раз вряд ли захочется. Да это и не нужно.
Трудно быть богом. Реж. А. Ю. Герман
1979-1989-2014
Habent sua fata libeli – «Книги имеют свою судьбу». Судьба, заметьте, - это то, что надо заслужить. Документальный роман Самуила Лурье «Литератор Писарев» заслужил. В 1979 году его первая часть была напечатана в первом номере журнала «Нева». В том же году в Рукописном отделе Публичной библиотеки органы госбезопасности арестовали историка Арсения Рогинского, подбиравшего материалы для неподцензурного исторического альманаха «Память». Те же органы стали добиваться от его друга Самуила Лурье, чтобы тот оговорил арестованного. Лурье отказался. Публикация романа в журнале прекратилась.
Книжной публикации пришлось ждать 10 лет. В 2014-м вышло второе издание. С течением времени актуальность и интересность этого романа только возросла. Книга, написанная о том, как надежды на человечное обновление общества безжалостно переламываются в отчаяние от непрошибаемой стены жестокости, тупости, хамства, цензуры и прочих отечественных мерзостей, кажется, не устареет никогда. История нервного, талантливого юноши, которого за одну прокламацию, вернее, за одну фразу из этой прокламации закатали, на четыре года в тюрьму, а он и в тюрьме умудрился стать ведущим литературным критиком России, согласитесь, весьма актуальна. Но это лишь публицистический посыл и пафос романа Лурье. Перед читателем – настоящий роман с живыми, яркими характерами, со сложными, любовными, дружескими, вражескими отношениями. Ей-ей, впору Достоевскому писать. Недаром в эпилоге мать великого критика Дмитрия Писарева, погибшего в 28 лет, пишет письмо Федору Достоевскому, рассказывая о своем сыне. Этот эпилог смело можно печатать отдельно.
Лурье С. А. Литератор Писарев. – М.: Время, 2014.
Дежа вю
А это тоже роман, правда, написанный старательным и добросовестным, хотя и пристрастным, даже гневным историком. Вернее, умело составлен из тщательно прокомментированных историком стенограмм партийных заседаний ленинградского отделения Союза писателей 1940-60-х годов. «Гадюшник» – так назвал свою книгу Михаил Золотоносов. На презентации книги на вопрос, а был ли в этом «гадюшнике» хоть один положительный герой, он ответил сходу: «Конечно, был. Ольга Берггольц». Беспристрастный читатель заметит еще одного положительного героя, хоть к нему и не благоволит автор, - Даниила Гранина. Осторожного, мудрого, склонного к компромиссам и тактическим отступлениям, но упорно гнущего свою стратегическую линию не просто писателя, но литературного политика. Впрочем, каждый читатель может сделать свои выводы. Михаилу Золотоносову удалось невероятное: он оживил самые скучные тексты – протоколы партийных заседаний. Хоррор-роман, роман абсурда, как угодно называйте этот жанр, но это захватывающее чтение. Опять же весьма актуальное. Ибо стоит только почитать, что несут доносчики и лизоблюды и как им вынужденно поддакивают те, кому не хочется лезть на рожон, чтобы родное, узнаваемое полезло во все рецепторы. Эффект парадоксальный. С одной стороны, печальное дежа вю… С другой - освобождающий смех, до чего же вся эта мразь тупа и ничтожна. Золотоносов взял хороший эпиграф для главы об Ольге Берггольц из ее дневника: «У меня никогда не было достойных врагов. Все – какие-то шавки…».
Золотоносов М. Н. Гадюшник: Ленинградская писательская организация: Избранные стенограммы с комментариями – М.: Новое литературное обозрение, 2013.
если понравилась статья - поделитесь: