Только женщины! Ветеран ленинградского телевизионного фронта Татьяна Санина считает, что наша женщина сможет все: и курганы каменные освоит, и деревьев насажает, и дом построит. А то и не один.

Курганное начало Живет Татьяна Викторовна на даче, по ее собственному счету, от первого крокуса до первого снега:

– Еще снег не сошел, а крокусы и примулы уже проклюнулись. С замиранием сердца следим, как их нежные и сильные ростки будят весну. А потом ждем, когда появится первая редиска! Ходим вокруг грядки, держим под неусыпным контролем. И вот она — хрустящая, сочная. Восторг!

Два десятка лет назад ответственные товарищи нарезали на куски землю недалеко от Зеленогорска и выдали по шесть соток труженикам телевидения и Военно-морской академии.

– Каждый тянул номер, и мне достался 38-й. Мне и номер понравился, и место моего будущего «имения». Правда, участки располагались среди оврагов и болот, были замусорены, заросли лесом. Новообращенные дачники, а среди них и наша хозяйка-филолог, взялись за мелиорацию и корчевку. Когда расправились с лесом, встал вопрос, что делать с камнями. Их было так много, что местами они лежали целыми курганами.

(Откуда они взялись? Морена это, или от этих камней освобождали поля — трудно сказать.)

От домов прежних жителей остались кое-где фундаменты, а на одном из участков обнаружился даже дзот. Вся история — от древней до новейшей — собралась в этом месте. Камни были очень красивы, и, например, в японском саду их посчитали бы достойным украшением.

А что делать, когда это сокровище навалено на твоих шести кровных сотках? Но где наш человек не пропадал! И камни пошли на фундаменты, на альпийские горки, дорожки. На все хватило и даже осталось, так что курганы местами стоят до сих пор. А вот заборов практически нет, деревня открытая. И тревога, которую испытываешь, когда едешь между глухими высокими заборами, местным жителям и их гостям неведома. Первый дом наши гостеприимные хозяева построили совсем игрушечный — размером 3 на 3,6.

– Эта избушечка, — поясняет хозяйка, — из финской разборной конструкции. Купили блоки для фундамента, а затаскивали их самыми хитрыми способами: веревками, деревянными катками. Дети были еще маленькие, и мы были счастливы, что у нас в Симагино уже есть крыша над головой, а ведь до этого сидели в лесу у костра и пили чай из котелка.

Впихнули в домик буржуйку и стали жить. Финская конструкция не подвела и спустя годы: избушка служит отличным домиком для гостей. Основной дом, выросший через несколько лет, получился более солидным — шесть на шесть, с мансардой. Дом построен из бруса, облицован доской. В покрытии использован плотницкий прием, когда верхняя доска накрывает нижнюю. В последнее время такой скандинавский нахлест применяют часто, но тогда это было ноу-хау. А прием этот для загородного строительства на Севере волшебный: такая конструкция уберегает от ветра и дождей, избавляет от щелей. И когда за окном зашумит дождь, когда забарабанит по листьям и по крыше даже самый настоящий ливень, в таком доме будет тепло, комфортно, сухо. – У меня было два варианта, — вспоминает хозяйка.

— Либо делать сайдинг, либо этот тес. Да, сайдинг опрятен, красив, но все же обшитые им дома выглядят стандартно. Я люблю дерево и выбрала доску. И нисколько о том не жалею.

Внутри тоже все обшито деревом — таким образом, дом дышит. Деревья и вокруг дома: на участке три громадные ели, а возле крыльца дуб — замечательный, роскошный, высоченный. Старосветские помещики Участок, конечно, был долгожданный и любимый, но ох какой сложный — с большим уклоном, причем уклон шел с юга на север, а это значит, что для растений будет меньше тепла. Значит, его надо выравнивать.

Почему-то мне вспомнился японский, кажется, фильм о том, как на каменистые острова люди корзинами в небольших лодках завозили землю. Не знаю вот только, смогли бы они перенести столько земли, сколько перенесла, пересыпала по горстям и лопатой Татьяна Викторовна. Хотя, думается, к третьему колену, пожалуй, смогли бы. Едва только земля стала ровной, на ней, конечно, тут же появился огород со всеми вытекающими отсюда последствиями и тихими радостями. Но это была высокая любовь — любовь к искусству.

– Теплицы у меня остались до сих пор. Но теперь они новые, современные, даже приятно произносить эти слова — пластиковые сборно-разборные конструкции. Они легки, практичны, удобны. А первым кустом, который появился у меня, стал жасмин, сказочный, воздушный, благоуханный. Хозяева постарались сохранить и часть естественной среды — кусты черники, земляники. А посадки напоминают веселое лоскутное одеяло. Весь сезон оно переливается красками, акцент которым задают многолетники — лапчатка желтая, флоксы, аквилегии, хосты, лилии, жимолость плодовая и вьющаяся, колокольчики. А каким радостным лоскутком выглядит на одеяле земли роскошно-желтый очиток едкий (несмотря на свое название)!

А пионы — белый и розовый! Они имеют родословную, которой позавидует любой садовый аристократ. Некогда прапрадеды пионов жили в Туле, затем клубни переехали в Таганрог, а оттуда спустя годы их как семейную реликвию повезли в Ленинград.

И вот уже 20 лет они благодарно распускают нежные лепестки в северном Симагине.

– У меня нет любимцев в саду, — говорит Татьяна Викторовна. — Все цветы и цвета любимые. А из деревьев — сосны. Они не загораживают свет, пропускают солнечные лучи, зимой поднимают настроение. Я их культивирую, и мои соседи этим увлечены. Бонсай не бонсай, но ухаживаем за ними и корректируем их сильно. А иногда мы с соседями мечтаем, как выполем все и начнем создавать газон. Иногда эти смелые, дерзкие мысли начинают воплощаться в жизнь. А потом газон снова обрастает цветущими посадками. Спустя время дети и внучка снова просят оставить им побольше «лежально-игрального» места. Отдых на зеленой траве, вечерний чай из смородины, мяты, земляники под мурлыканье кошек на деревенской веранде, мечты и грезы, которые рождаются при взгляде на сад, приводят к творческим идеям. Так, «любовь к искусству» в этом году сделала шаг в сторону помидоров и помидорчиков. Хочется разных. Одни интересны своей крупностью и мясистостью, другие — мелкостью и сладостью, третьи — цветом: они будут желтые и черные.

– Мы считаем, — говорит Татьяна Викторовна, — что помидоры должны быть красивыми.

И я безоговорочно соглашаюсь — иначе зачем они и вовсе нужны? И сообщаю хозяевам: – Да вы просто старосветские помещики.

– Не-ет, — говорит дочь Ольга, — помещики где хотят, там и поместятся, и на огородах не работают. А впрочем, наверное, помещики и есть. Поместье у нас имеет место, и мы его любим. И подытоживают: – У нас два любимых места — остров Корфу и дача в Симагино.

Инга Земзаре