Корень языка

«Президент из Санкт-Петербурга». Вот хоть стреляйся: на три слова — четыре нерусских корня! И как теперь с этим быть?

Дума наконец-то вплотную занялась вопросами языкознания. Порешали все во внешней политике, устаканили экономику — теперь пора.

В трех чтениях спешно приняты поправки в закон «О государственном языке РФ». Чуть ли не все СМИ подряд радостно заверещали: «Запретят использовать иностранные слова!» Скрытые оппозиционеры собрались с карандашиком подсчитывать заимствования в очередной судьбоносной речи нацлидера.

Боюсь, никто из коллег так и не открыл первоисточник, то есть сам закон. Во-первых, он был принят и вступил в силу еще в 2005 году. Правительственная комиссия по русскому языку была создана в августе 2020 года. И с тех пор ничего судьбоносного не случилось. А в поправках просто указано, что «при использовании русского языка в качестве государственного» (то есть в официальной сфере) надо будет опираться на нормы, указанные в нормативных словарях и справочниках. Каковые еще не составлены и не утверждены. И раньше 2025 года вряд ли появятся…

По сути коллеги, конечно, правы. Важен сигнал, общий вектор. Направление коллективных усилий. Искоренение порочного влияния Запада.

Хотя и в самих поправках есть немало интересного. Вот, например, такая фраза: «Государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык как язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов Российской Федерации». В прежней своей ипостаси учителя русского языка я бы подчеркнул этот оборот волнистой красной линией. Потому что либо народы равноправные, либо один из них государствообразующий. Или, если уж невтерпеж и надо эти два противоположных по смыслу утверждения в один текст впихнуть, то хотя бы в разные предложения. Отделив точкой, а не запятой…

Про иностранные слова, впрочем, тоже есть. И тоже сказано на редкость коряво. «Не допускается использования слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка (в том числе нецензурной брани), за исключением иностранных слов, не имеющих общеупотребительных аналогов в русском языке». Давайте уточним: речь об иностранных словах вообще? Или только о тех, что не соответствуют нормам «нецензурной брани»? И как трактовать термин «общеупотребительный» — на вкус будут определять? Экспертизу заказывать? Или каждый раз заглядывать в словарь: есть пометка «заимств.» или «общ.»? Тут, знаете ли, такое дело… Двадцать лет назад слово «пейджер» было иностранным, еще лет через пять — общеупотребительным, а теперь, скорее всего, устарело. Очень быстро все, ни одна комиссия не поспеет.

В общем, закон о русском языке написан людьми не шибко грамотными. Зато в «органах власти» появится еще одна инстанция: лингвистическая экспертиза. Через нее будут пропускать проекты нормативных актов — «в целях приведения их в соответствие с нормами». Ну, может, кто-то из коллег-филологов заработает копеечку. Хотя вряд ли: прояснение языка, как правило, невозможно без уточнения смысла. А беда как раз с этим…

Но вектор, устремленный в архаику, в целом, повторюсь, понятен. В метафизическом плане его образно воплотил писатель-патриот Проханов, высказываясь по поводу санкций: «Русский народ перебьется, он уйдет из городов в поля, в леса… Русский народ готов в минуту больших печалей превратиться в народ-бурундук, народ-хомяк, он будет запасать на зиму всякие корешки, всякие луковки».

А в области пересечения языка с недвижимостью не менее ярко выступила депутат Елена Ямпольская, глава думского комитета по культуре и автор книги «Гимн настоящей стерве». Вот что она заявила: «Вы замечали, как в нашей стране называют жилые комплексы и коттеджные поселки? Это бесконечные “клабы”, “хаусы”, “филды”, “хиллы”, “форесты”, “вилладжи”, “стейты”…»

В самую точку! И даже законов принимать не надо. Достаточно чиновникам и депутатам сплотиться в патриотическом порыве — и объявить бойкот наглым застройщикам! Чтоб ни одного офиса у них не покупать в «Москва-Сити», пока не переименуют в «Москву-Златоглавую»! Ни единой квартиры в столичном экоквартале VERY у Ботанического сада! Никаких сделок в ЖК MainStreet на Кутузовском! Или, по крайней мере, не за государственные деньги. С поселками тоже непорядок. К чему нам все эти «коттеджи» да «таунхаусы»? Есть же замечательные исконные слова, посконные обороты. Да хоть бы и Даля открыть. (Нет, Даля не стоит, пусть и Владимир Иваныч: украинский врач, папа — датчанин, матушка — немка…) Ну, все равно, без указания источника — какая россыпь для нейминга! (Опять прошу извинить — для «обзывательства».) Вот, например, «непашь». Это вроде лужайки. «Рублевская непашь». «Одинцовская пожня». «Красногорские хоромины в огороже». Есть еще замечательное слово «изба»; если с большим участком — «изба с ухожами». Правда, некоторые (особо въедливые) будут талдычить о происхождении от праславянского jьstъba — вместе с немецким Stube (комната). Но зато есть где развернуться. А в бывшем spa-комплексе поселится «банный волосатка», станет грызть корешки и луковки…

Один дотошный филолог указал, что власть начинает пристально заниматься языком на излете. Владимир Ульянов (Ленин) набросал свои заметки о чистоте языка в 1920-м, за четыре года до кончины: «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно». Иосиф Сталин опубликовал знаменитую статью «Марксизм и вопросы языкознания» в 1950-м. Никита Хрущев затеял орфографическую реформу («мыш», «заец», «огурци» и пр.) за три года до отставки…

Язык — стихия. Ее проявления можно наблюдать, закономерности — изучать. Но вот пытаться стихией управлять — это симптом. По-русски — признак заболевания.

Удачи вам!