4202
0
Елисеев Никита

На берегах Ижоры и Тосны

Красивый городок. И название соответствующее: Красное Село, то есть красивое. В годы очередного всероссийского перекувырка даже переименовать не пришлось: Красное оно и есть Красное. Струги Белые, к примеру, срочно перекрасили в Струги Красные. А тут масть подошла. Летняя военная столица России до революции. Символ военной мощи Российской империи. Об этой мощи хорошо сказал император Александр III. Только приводить его фразу стоит не в усеченном виде: «Единственные союзники России – ее армия и флот…». Не точка, а запятая: «Потому что ей суждено быть страшилищем для всего мира». Большим циником был Александр Александрович Гольштейн-Готторп-Романов.

 

Происхождение

Петровский городок. Дата основания – 1714 год. В этом году на финской речке Лиге, ныне Дудергофке, Петр заложил соломосечную мельницу. На мельнице из соломы вырабатывали бумагу. Чтобы было кому эту мельницу обслуживать и бумагу делать, Петр перегнал крепостных из подмосковного села Красное в Коломенском уезде сюда на Лигу-Дудергофку. А чтобы они не забыли свою малую родину, разрешил именовать их новое поселение по-старому - Красным. А может, лень было название придумывать. А может, вид понравился: красный-прекрасный.

Так возникло Красное Село. В 1716 году была выпущена первая красносельская бумага. Сохранился один лист. В музее Красносельской бумажной фабрики он демонстрируется. И водяные знаки можно рассмотреть: четыре скрещенных якоря. При Екатерине II на этой фабрике печатали первые бумажные деньги в России – ассигнации. Неподалеку, на озере Долгом была медеплавильная фабрика, где изготовляли ядра. На Безымянном озере – полотняный завод.

Но не этим главным образом стало известно Красное Село. Даже не самой старой сохранившейся церковью в пригородах Санкт-Петербурга. Каменная церковь святой Троицы времен Анны Иоанновны. 1735 год, архитектор Иван Яковлевич Бланк. Последнее его сооружение. Он был дружен с архитектором Еропкиным, автором первого русского теоретического труда по архитектуре. А Еропкин, в свою очередь, дружил с князем Волынским, обвиненным в заговоре против императрицы Анны Иоанновны… Был там заговор не был – поди разбери.

Но некоторое недовольство внутренней и внешней политикой Бирона и Анны Иоанновны Волынский и его круг выражали, какие-то меры (антиправительственные) обсуждали. Дальше обсуждения дело не пошло. Всех казнили. В том числе и Еропкина. Его друг, Иван Яковлевич Бланк, потомок французских гугенотов, отделался поркой и вечной ссылкой в Сибирь. По дороге в Сибирь умерла его жена. Архитектор успел с оставшейся семьей добраться до Тобольска – бац – переворот, разумеется, совсем не с той стороны, с которой ожидали. Реабилитация и возвращение. Не в Петербург, в Москву. Больше Иван Бланк ничего не строил. До самой смерти в 1745 году работал в Московском полицеймейстерском управлении. Что-то происходит с душой выпоротого интеллигента, после чего уже и не хочется, и не можется строить ни церкви, ни казармы.

 

Эксцентрики

Но, повторюсь, не это главное в Красном Селе. Главное началось с 1765 года, когда Екатерина II принялась проводить здесь маневры. Было два своеобразных государства в Европе: Прусское королевство и Российская империя, созданные тремя гениями политики своего времени – Фридрихом II, Петром I и Екатериной II. Модель этих государств была удивительна: общество служило государству, а государство служило армии.

Армия была краеугольным камнем всего госстроительства. Надо признать, что из этой петровско-екатерининской модели мы так и не вышли. Первые маневры, проведенные в Красном Селе, можно считать историческими, потому что в них участвовали Суворов и будущий император Павел I. Кто знает, может, корни взаимной неприязни будущего императора и будущего генералиссимуса оттуда, из тех летних маневров 1765 года в Красном Селе.

Наверняка они как-то пересеклись и очень друг другу не понравились. И тот, и другой были экстравагантными эксцентриками. Суворов в силу своей гениальности, Павел - в силу… Неловко сказать … Психиатрия тогда была не на уровне, но некоторые его поступки и действия позволяют предположить, что некая ненормальность, душевная, имела место. То есть, Суворов играл, прикидывался, а Павел-то всерьез… Их встреча не могла им обоим понравиться. Как говаривал другой великий эксцентрик, Вуди Аллен: «Я бы не хотел быть членом того клуба, где будут люди, подобные мне…».

Екатерина воевала чуть ли не все свое царствование под аплодисменты, скажем так, тогдашних левых Европы. Вольтер поздравлял ее за победы над турками. Дидро во время первого раздела Польши писал императрице: «В Польше Вы сражаетесь за наше дело!». Екатерина хорошо разыгрывала карты. Ввод войск в Польшу был представлен как защита религиозных меньшинств, православных и протестантов. Из просветителей один только Жан-Жак Руссо всерьез усомнился в том, что можно защищать права человека, аннексируя чужие территории.

 

Манёвры

При Екатерине маневры проводились в Красном Селе не так уж часто и регулярно. Она и ее генералы в основном воевали. Тогда еще не родилась известная присказка: «Война – фигня, главное – маневры!». Время, когда она начала вылупляться, - царствование внука Екатерины, Николая I, очень не жаловавшего свою гениальную бабку.

Вот он обожал маневры. Вообще, все армейское вызывало у него восторг. Он с удовольствием сам рисовал, проектировал мундиры. Впрочем, костюмы фрейлин он тоже проектировал с истинной страстью. В нем погиб великий модельер и организатор массовых зрелищ: парады, маневры, казни, имитация казней. Великий перформансист. При нем маневры в Красном Селе стали проводить ежегодно, каждое лето.

Это было зрелище. В 1835-м и 1836 годах в маневрах в Красном Селе поучаствовал Михаил Юрьевич Лермонтов, великий поэт и неплохой живописец-любитель. Вот он тогда и нарисовал две картины «Вечер на бивуаке» и «Эпизод маневров в Красном Селе». Да что там Лермонтов! При Александре III модный французский баталист Детайль был так вдохновлен увиденным в Красном Селе на маневрах 1884 года, что целый альбом нарисовал. Тот был издан в Париже в 1886 году - Les grandes manœuvres de l’armée russe; souvenir du camp de Krasnoé-Sélo 1884.

Эти маневры, собственно, и были картинкой для иностранных высоких гостей, представителей властной и культурной элиты Европы. Именно на них  Бальзак увидел Николая I. Не преминул в своих записках отметить: «Говорят, что император Николай – самый красивый мужчина Европы. Правильно говорят: прекраснее мужчины я не видел». На тех же маневрах корпулентный Бальзак получил солнечный удар. Ядовитый его биограф Андре Моруа не преминул скаламбурить, мол, Бальзак получил и физический, и метафизический солнечный удар.

В 1888-м и 1890-м маневры русской армии посетил император Германии Вильгельм II. В ослепительной форме (как писали тогдашние репортеры) он наблюдал за блестящим строем штыков, элоквенциями кавалерии, дымами пушек, слышал «ура!» сквозь густую пальбу. А толку? А толку чуть… В противном случае после проигранной Крымской кампании, в которую русская армия, поднаторевшая в маневрах, вступила без нарезного оружия и без парового флота, Алексей Константинович Толстой не написал бы злую эпиграмму: «На берегах Ижоры и Тосны наши гвардейцы победоносны».

Философ Федор Степун, по военной специальности артиллерист, участник двух войн, русско-японской и первой мировой, вспоминает, как в зиму 1904-1905 годов к ним на батарею прибегали смотреть на одного пленного японца. Нет, смотрели не на «желтокожую макаку», как называли японцев в бульварных листках. Смотрели на то, как она экипирована. Ладно, тепло, удобно. Более всего потряс русских солдат и офицеров термос. В русской армии их не было. Зато обмундирована была … Юдашкин обзавидуется. Зато – маневры! Красное Село! Летняя столица русской армии. А наверное, и в самом деле красиво…

если понравилась статья - поделитесь: