Скорбное бесчувствие

У меня в ванной упал кусок штукатурки, кило на три. Сам по себе, видно, пришло время.

Вот написал фразу, и задумался: ванной комнаты у меня ведь нет. По жизни есть, потому что мыться где-то надо, а по документам – ничего похожего.

Почему штукатурка валится, понятно: дом как построили в 1898 году, так он и живет, без никакого капремонта. И что интересно: в разрекламированной и шустро принятой программе капитального ремонта моего дома нет. Если кто любопытный, можете проверить: Басков пер., 4, угол Маяковского.

По Маяковского, 34 значится какой-то левый флигель совсем другой площади. Нет, что квитки с графой, где отчисления на капремонт, будут приходить исправно, я даже не сомневаюсь. А вот что и когда на эти деньги соберутся чинить, узнать не получится.

Так и живем: государство со своими надобностями – отдельно, и мы – отдельно, автономно, сами по себе. Оно с нами общается посредством квитанций и средств наглядной агитации.

Дед мой, Александр Александрович, в этой квартире в блокаду как раз и помер. Бабушка Дуся выжила, дочерей уберегла; перебедовали зиму 1941-42-го и уехали в эвакуацию, в Киргизию. (Мама блокадной медалькой гордилась.)

А в войну во вторую комнату дворничиха вселилась, Марья Степановна. Редких габаритов и сурового нрава женщина. Щи варила на неделю в огромной выварке, а по выходным белье кипятила – в ней же… Так и осталась, пока не умерла.

А поскольку ванной не было (см. выше), мыться ходили в Некрасовские (бывшие купцов Целибеевых) бани, некогда роскошные и с витражами. По проекту архитектора Сюзора. В середине 1980-х их закрыли, потом снесли, оставив только фасадную стенку.

Прошлое ускользает. За что ни возьмись – либо вообще нету, либо восстановлено средствами наглядной агитации. Это примерно как мэр Лужков любил: снести все старое к лешему и «воссоздать в граните». Как правило, получается лажа.

Вроде светлой идеи устроить к памятной дате снятия блокады «историческую реконструкцию», с привлечением ширнармасс. И с полевыми кухнями на Итальянской, у радиоцентра. Такие блокадные полевые кухни… «Бомбардировщики вызывать будете?» - поинтересовался депутат Вишневский у организаторов.

Про лозунги и плакаты все уже в курсе. Сначала праздник переименовали в три этажа, так что командующий парадом вынужден был специально тренироваться, чтобы воспроизвести. Потом эту же текстовую конструкцию водрузили на плакат, пропустили при этом какой-то предлог, и получилось, что от блокады нас освободили немецко-фашистские войска. Два дня провисела эта радость, пока блогеры в Сети не устроили жуткий скандал. Плакаты сняли, объявив, что на самом деле ничего такого и не было. Повесили другие: воин-освободитель целует нательный крест… 

С рекламой немецких фирм – та же история: сначала распорядились убрать, дабы «не оскорблять чувства блокадников». Когда поднялся шум - заявили, что никто такого распоряжения не отдавал, а просто некий злодей упер бланки Городского центра по размещению рекламы, подделал приказ и разослал рекламщикам. Наверное, чтобы дискредитировать Смольный.

Хотя куда уж его еще дискредитировать-то.

И наконец, полный апофигей с памятником на Невском пятачке. Городские депутаты его там поставили, а с областью не согласовали; областные чиновники монумент демонтировали (две тонны мрамора – не шутка) и увезли куда-то. Опять скандал; губернатор ЛО Александр Дрозденко велел вернуть на место, но закрыть тканью. Зачем? Угадайте. «Чтобы не оскорблять чувства блокадников». (За цитату отвечает канал «Санкт-Петербург».) 

И чем больше представители власти стараются, чем больнее повод – тем гуще концентрация вранья и абсурда.

Действительно ведь – наглядная агитация. Нагляднее некуда.

И все-таки – удачи вам!